Приключения Алисы в стране чудес - Страница 11

Алиса робко подошла к двери и постучала.

– Не к чему стучать, – сказал Лакей. – По двум причинам не к чему. Во-первых, я с той же стороны двери, что и ты. А во-вторых, они там так шумят, что никто тебя все равно не услышит.

И правда, в доме стоял страшный шум – кто-то визжал, кто-то чихал, а временами слышался оглушительный звон, будто там били посуду.

– Скажите, пожалуйста, – спросила Алиса, – как мне попасть в дом?

– Ты бы еще могла стучать, – продолжал Лягушонок, не отвечая на вопрос, – если б между нами была дверь. Например, если б ты была там, ты бы постучала, и я бы тогда тебя выпустил.

Все это время он, не отрываясь, смотрел в небо. Это показалось Алисе чрезвычайно невежливым.

– Возможно, он в этом не виноват, – подумала она. – Просто у него глаза почти что на макушке. Но на вопросы, конечно, он мог бы и отвечать.

– Как мне попасть в дом? – повторила она громко.

– Буду здесь сидеть, – сказал Лягушонок, – хоть до завтра…

В эту минуту дверь распахнулась, и в голову Лягушонка полетело огромное блюдо. Но Лягушонок и глазом не моргнул. Блюдо пролетело мимо, слегка задев его по носу, и разбилось о дерево у него за спиной.

– …или до послезавтра, – продолжал он, как ни в чем не бывало.

– Как мне попасть в дом? – повторила Алиса громче.

– А стоит ли туда попадать? – сказал Лягушонок. – Вот в чем вопрос.

Может быть, так оно и было, но Алисе это совсем не понравилось.

– Как они любят спорить, эти зверюшки! – подумала она. – С ума сведут своими разговорами!

Лягушонок, видно, решил, что сейчас самое время повторить свои замечания с небольшими вариациями.

– Так и буду здесь сидеть, – сказал он, – день за днем, месяц за месяцем…

– Что же мне делать? – спросила Алиса.

– Что хочешь, – ответил Лягушонок и засвистал.

– Нечего с ним разговаривать, – с досадой подумала Алиса. – Он такой глупый!

Она толкнула дверь и вошла.

В просторной кухне дым стоял столбом; посредине на колченогом табурете сидела Герцогиня и качала младенца; кухарка у печи склонилась над огромным котлом, до краев наполненным супом.

– В этом супе слишком много перцу! – подумала Алиса. Она расчихалась и никак не могла остановиться.

Во всяком случае в воздухе перцу было слишком много. Даже Герцогиня время от времени чихала, а младенец чихал и визжал без передышки. Только кухарка не чихала, да еще – огромный кот, что сидел у печи и улыбался до ушей.

– Скажите, пожалуйста, почему ваш кот так улыбается? – спросила Алиса робко. Она не знала, хорошо ли ей заговорить первой, но не могла удержаться.

– Потому, – сказала Герцогиня. – Это чеширский кот – вот почему! Ах ты поросенок!

Последние слова она произнесла с такой яростью, что Алиса прямо подпрыгнула. Но она тут же поняла, что это относится не к ней, а к младенцу, и с решимостью продолжала:

– Я и не знала, что чеширские коты всегда улыбаются. По правде говоря, я вообще не знала, что коты умеют улыбаться.

– Умеют, – отвечала Герцогиня. – И почти все улыбаются.

– Я ни одного такого кота не видала, – учтиво заметила Алиса, очень довольная, что беседа идет так хорошо.

– Ты многого не видала, – отрезала Герцогиня. – Это уж точно!

Алисе совсем не понравился ее тон, и она подумала, что лучше бы перевести разговор на что-нибудь другое. Пока она размышляла, о чем бы ей еще поговорить, кухарка сняла котел с печи и, не тратя попусту слов, принялась швырять все, что попадало ей под руку, в Герцогиню и младенца: совок, кочерга, щипцы для угля полетели им в головы; за ними последовали чашки, тарелки и блюдца. Но Герцогиня и бровью не повела, хоть кое-что в нее и попало; а младенец и раньше так заливался, что невозможно было понять, больно ему или нет.

– Осторожней, прошу вас, – закричала Алиса, подскочив от страха.

– Ой, прямо в нос! Бедный носик!

(В эту минуту прямо мимо младенца пролетело огромное блюдо и чуть не отхватило ему нос.)

– Если бы кое-кто не совался в чужие дела, – хрипло проворчала Герцогиня, – земля бы вертелась быстрее!

– Ничего хорошего из этого бы не вышло, – сказала Алиса, радуясь случаю показать свои знания. – Только представьте себе, что бы сталось с днем и ночью. Ведь земля совершает оборот за двадцать четыре часа…

– Оборот? – повторила Герцогиня задумчиво.

И, повернувшись к кухарке, прибавила:

– Возьми-ка ее в оборот! Для начала оттяпай ей голову!

Алиса с тревогой взглянула на кухарку, но та не обратила на этот намек никакого внимания и продолжала мешать свой суп.

– Кажется, за двадцать четыре, – продолжала задумчиво Алиса, – а может, за двенадцать?

– Оставь меня в покое, – сказала Герцогиня. – С числами я никогда не ладила!

Она запела колыбельную и принялась качать младенца, яростно встряхивая его в конце каждого куплета.

Лупите своего сынкаЗа то, что он чихает.Он дразнит вас наверняка,Нарочно раздражает!
Припев

(Его подхватили младенец и кухарка)

Гав! Гав! Гав!

Герцогиня запела второй куплет. Она подбрасывала младенца к потолку и ловила его, а тот так визжал, что Алиса едва разбирала слова.

Сынка любая лупит матьЗа то, что он чихает.Он мог бы перец обожать,Да только не желает!
Припев
Гав! Гав! Гав!

– Держи! – крикнула вдруг Герцогиня и швырнула Алисе младенца.

– Можешь покачать его немного, если это тебе так нравится. А мне надо пойти и переодеться к крокету у Королевы.